Ту, которую Ян вырезал ножиком, прозвали «Резная» или «Шутница». Эта стрела оставалась загадкой: никто не знал, как она полетит в следующий раз. Но любимицей Яна была стрела с желобком вокруг наконечника. Ее назвали «Свисток», потому что она летала с удивительным свистом.

X. Плотина

Однажды жарким днем в начале июля, когда мальчики купались в обмелевшей реке, Сэм сказал:

– Воды в речке поубавилось. Она каждое лето пересыхает.

– А почему нам не сделать плотину? – предложил Ян.

– Ну, работы не оберешься…

– Вот еще! Зато все лето купались бы. Давай начнем, а?

– Первый раз слышу, чтобы индейцы устраивали плотины.

– А мы будем играть в бобров, пока строим! Смотри, это для начала, – сказал Ян и, взяв большой камень, подтащил его к тому месту, которое показалось ему самым узким.

Он так горячо взялся за работу, что скоро поперек русла возвышалась уже каменная стенка.

Сэм по-прежнему сидел на берегу, обхватив ноги и уткнувшись подбородком в колени. Боевая раскраска стекала красными и голубыми ручейками по его груди.

– Иди помогать, а то совсем разленишься! – крикнул Ян и швырнул в Сэма пригоршню песка.

– У меня снова болит колено, – ответил Сэм. Наконец Ян сказал:

– Я не собираюсь все делать один.

– Послушай, – вдруг оживился Сэм, – я кое-что придумал. Сюда к реке приходит на водопой стадо, а летом, когда река пересыхает, скот гонят к сараю и поят из лоханей. Давай положим два бревна поперек реки, вот и половина работы! Мы попросим отца, чтобы он дал нам лошадей перебросить бревна через реку. Тогда и скоту будет откуда пить. Знаешь, я только об этом и думаю, прямо ночи не сплю! Не могу смотреть, как в жару они плетутся на водопой к сараю.

Сэм решил ждать удобного случая, чтобы поговорить с отцом.

На следующее утро, за завтраком, мистер Рафтен, посмотрев на Яна, спросил его:

– Сколько нужно клеенки на пол, если комната двадцать футов длины и пятнадцать ширины?

– Тридцать три и одна треть ярда, – быстро сосчитал Ян.

Рафтен очень удивился, как можно с такой скоростью высчитать это в уме. Впервые на его лице было написано восхищение.

– Когда ты научишься так считать? – спросил Рафтен сына.

– Никогда, – спокойно ответил мальчик. – Зубному врачу нечего рассчитывать клеенку… Слушай, Ян, – вдруг шепнул Сэм, – лучше ты упроси отца. Он сегодня тобой доволен. Куй железо, пока горячо!

И после завтрака Ян отважился:

– Мистер Рафтен, река совсем пересыхает. Мы хотим устроить запруду, чтобы скоту было где напиться. Но нам нужно перекинуть два бревна через реку. Дайте нам упряжку лошадей на несколько минут.

– По-моему, тебе охота устроить пруд для купания, а? – добродушно спросил Рафтен.

– Там и поплавать тогда можно, – покраснел Ян.

– Сдается мне, это Сэм говорит устами Яна, – хитро прищурился Рафтен. – Я сам посмотрю, пойдем.

– Где вы хотите строить плотину? – спросил Рафтен, когда они пришли к реке. – Вот тут? Плохое место. Течение очень быстрое, плотину скоро прорвет. Я вам покажу хорошее местечко, чуть повыше. А где ваши бревна? Эти? Я ж их заготовил для нового сарая! Сами без спросу ничего не берите. Я пришлю бревен.

Скоро упряжка лошадей приволокла на берег бревна, и, по просьбе Яна, они были уложены поперек течения на расстоянии четырех футов друг от друга. С внутренней стороны около бревен мальчики вбили колья, теперь промежуток между двумя «заборчиками» нужно было заполнить камнями и глиной. Эту часть работы мальчики сделали за неделю. Оставалось самое важное – закрыть перемычку в плотине. Мальчикам приходилось трудно: вода поднялась очень высоко, но они работали, как бобры, и наконец все было закончено.

В ту ночь шел проливной дождь. На следующий день, идя по лесу, Сэм и Ян услыхали глухой рев со стороны реки. Они остановились в нерешительности и прислушались. И вдруг Ян закричал:

– Плотина! Сэм, это вода бежит через нашу плотину!

С радостным криком мальчики бросились к реке. На том месте, где раньше проглядывалось каменистое дно, они увидали водную гладь; сильной поток с шумом катил вниз через оставленный проем. Радости мальчиков не было конца!

Все это было делом их рук! Через минуту оба барахтались в воде.

– Ну, разве не стоило потрудиться? – спросил Ян.

Он отлично плавал, и Сэм, глядя на него, сказал:

– Теперь я знаю, кто ты. От меня не скроешь! Я видел, как ты строил плотину. Ты краснокожий, по имени «Маленький Бобр».

– А я смотрю на тебя, – ответил Ян, – и думаю, ты, верно, и есть тот краснокожий, по имени «Бездельник, который боится лопаты».

– Вовсе нет, – возразил Сэм. – Хотя я, конечно, и не «Храбрый-Орел-сидящий-на-скале-опустив-хвост-над-пропастью». А впрочем, все равно.

– Я слышал, Си на днях называл тебя Дятлом, – сказал Ян.

– Так меня в школе прозвали.

Когда после купания они уселись у костра, Ян сказал:

– Хочешь, Дятел, я расскажу тебе одну историю?

Сэм, усмехнувшись, приставил ладони к ушам, изобразив полное внимание.

– Случилось так, что одна индианка попала в плен к чужому племени. Ей удалось бежать. Она долго бродила по лесу и, не зная местности, заблудилась. Из оружия у нее был только нож, а пищей ей служили ягоды. Наступили холода, и она построила себе вигвам из бересты, добыла огонь и смастерила лук с тетивой из шнурка мокасина. Она ловила силками кроликов и из их шкур сшила себе одежду. А весной ее нашел Сэмюэль Хирн, известный путешественник. Нож у нее почти стерся, но она сама была совсем здорова.

– Это очень интересно, – сказал Сэм, который внимательно слушал Яна. – Вот бы мне так пожить в лесу!.. Только с ружьем.

– Еще бы! Кто не захочет!

– Ну да! Не каждый сможет. А я бы справился.

– С одним ножом? Хотел бы я поглядеть, как ты сделаешь себе типи! – засмеялся Ян и серьезно добавил: – Знаешь, Сэм, ведь мы же в индейцев играем, хорошо бы нам и вправду делать все только из того, что мы в лесу добываем. Давай станем сэнгерскими индейцами. Ты будешь вождь, и я тоже, – добавил Ян, не желая предлагать себя в вожди или быть в подчинении у Сэма. – Я – Маленький Бобр. А ты?

– Кровавая Грозовая Туча.

– Это плохо. Надо покороче и чтобы можно было нарисовать и сделать тотем.

– Какой самый хитрый зверь?

– Росомаха, кажется.

– Хитрее лисы?

– В книжке написано, что хитрей.

– Она сладит с бобром?

– Наверное.

– Хорошо, тогда я – Росомаха.

– Нет. Я не могу дружить с тем, кто побьет меня. Оставайся Дятлом. Это больше тебе подходит. Дятел хорошее дерево испортит, кору продолбит.

– Ну, это лучше, чем бобровать! – отрезал Сэм.

Слово «бобровать» имело свою историю. В Сэнгере считалось величайшим достоинством умение обращаться с топором. У старых поселенцев топор был единственным инструментом. Говорили даже, что некоторые жители «чуточку заточат топор и бреются им по воскресеньям».

Когда сын начинал самостоятельную жизнь, отец дарил ему хороший топор.

Чтобы надрубить дерево и повалить его в нужную сторону, необходимо знать много правил. И жители Сэнгера усваивали их чуть ли не с первого дня жизни. Бобры, как говорят, подгрызают дерево кругом, пока оно не свалится. Если дровосек неумело подрубал дерево, его занятие называли «боброваньем». И поэтому, если «работать, как бобр», считалось высшей похвалой, то «бобровать» дерево означало позор.

Потому-то насмешку Сэма мог оценить только житель Сэнгера.